Гоа!
Виктория Дмитриева
В Индии есть два «неиндийских» штата — Кашмир и Гоа, причем и сами они чувствуют себя «неИндией». Именно поэтому побережье Гоа и избрали многочисленные млечхи [1], шарахающиеся от остальной Индии, или просто временно от нее уставшие. Здесь действительно нет особой пронизывающей индийской бхавы [2], которую с первым вдохом ощущаешь, прилетая в Дели или Бомбей. Нет, правда и поразительной нищеты, жилищ из пластиковых пакетов и коробок, и детей, копошащихся в грудах мусора.
Португальцы, ушедшие из Гоа в 1961, оставили ей свои просторные, умно построенные, продуваемые дома с высокими потолками, длинными террасами и черепичными крышами, католицизм с белыми церквями и игрушечными облупленными статуями святых, употребление алкоголя и мяса, кошек, которых в остальной Индии не очень принято держать в домах, фамилии вроде Родригес и Фернандес, и европейскую одежду, хотя иногда встречаются и дамы в сари. Мадонну же и Христа часто сажают в маленькие зарешеченные домики, как хинду богов, или помещают их рядом с изображениями Шивы и Кали, а свастики и знаки «Ом» удачно гармонируют с крестами на стенах домов.
Мало кто знает, что мирный штат Гоа подвергался жесточайшей инквизиции в течение трех сотен лет — срок достаточный, чтобы успеть выдрать вместе с зубами и ногтями индуизм из душ и голов местного населения и содрать с лица гоанской земли старые индуистские храмы, заодно вместе с кожей подвергавшихся лютой прививке благой вести Христа. В качестве одного из методов убеждения, что христианство – это свет и прогресс, португальцы, например, мазали рты гоанских брахманов коровьим жиром, после чего они становились изгоями для своей касты. Создателем же ее гоанского инквизиторского отделения был никто иной, как Франциск Ксавье, ученик Игнатия Лойолы и до сих пор почитаемый в Гоа и в других частях мира, например, в Квебеке, «святой». Просветительская работа затем закреплялась введением в постоянный рацион гоанцев алкоголя и мяса. Не удивительно, что отдых «на Гоа», хотя Гоа — не остров, так популярен среди русских, что-то, видимо, «слышится родное». И недаром испортившаяся в последнее время визовая политика Индии по отношению к русским связана именно с русским беспределом в Гоа. История ведь циклична.
Старые индуистские храмы все же остались, особенно в глубине штата, и много строят новых. Но по-настоящему индийского духа все же нет, разве что на базаре в Маргао, где все почти торговцы говорят на хинди, а не на смешном конкани. Первое, что учат иностранцы здесь — это: «мака нака», ничего не хочу, «мака заи», хочу, или «дуду», деньги. Все как будто понарошку. Но на самом деле, дуду здесь делаются вполне серьезные, особенно на севере, где на пляже негде кокосу упасть, рестораны плотной линией облепляют берег и плавно перетекают в отели и танцплощадки, а вся местная обслуга обязательно знает хоть несколько слов по-русски: «давай, давай, хорошо, ну, пасматри». Русские – новые, старые, и сверхновые — закупают почем зря недвижимость, занимаются туристическим бизнесом (вывеска в витрине одного русского турагенства в Колве: «Приглашаем Наc!), прямо из Москвы присылают бесчисленных репов.[3] Прошлогодние репы, подустав, сами ищут более оседлых вариантов, в виде ресторана, гэстхауза, притона, дискотеки, итд. Из-за морского ветра здесь вполне сносно даже в мае, когда Бомбей превращается в сауну, а Дели — в мартеновскую печь.
В центре штата находится дивное местечко Бенаулим (первая часть названия – португальски-искаженное санскритское бана — стрела, по легенде пущенная Парашурамой — и, быть может, пойманная одной из бесчисленных местных лягушек), таинственным образом не столь затронутое дуду-деланием севера (Калангут) и крайнего юга (Палолем). Почти безлюдные просторные пляжи, широкие зеленые поля с буйволами, большими белыми птицами и редкими пальмами, тихие улыбчивые люди, и какой-то совсем незыблемый, все объявший покой, как будто творение еще не началось и даже не думает в этом направлении. Даже Дурга [4] в Гоа — это Шанта [5] Дурга, и ее храмов много. И вот чем дальше от берега, тем больше этого всепроникающего шанти.
Хотя и нет бхавы, зато есть буйная чистая природа, безмятежность, тишина, авокадо размером с кокос, и удивительная детскость в людях (даже хитрость в них детская какая-то без изощренности Индии), и еще есть Индийский океан.
[1] Млечха (cанскр.) — иностранец, варвар, человек, не знающий санскрита и не следующий индуистской дхарме.
[2] Бхава (санскр.) — природа, настрой, состояние, темперамент.
[3] От англ. «representativev — «представитель».
[4] Дурга (санскр. букв. «уничтожающая зло») — грозная богиня, воплощение мощи всех богов, победительница демона Махишасуры.
[5] Шанта (санскр.) — мирный, спокойный.