Изучающим тантру

Новый всплеск западного интереса к экзотике и эзотерике Востока в шестидесятые создал свою молодую обширную религию, получившую название «Нью-Эйдж», или движение Нового века. Поскольку западному человеку свойственно «поверять гармонию алгеброй», адепты Нового века сочли, что древние мистические учения Востока могут быть так же вседоступны, как ЛСД и мескалин, а измененные состояния сознания, вызванные синтетическими и растительными наркотическими веществами, сродни возвышенным состояниям духа, описанным в древних трактатах по йоге. Неизменные атрибуты образа жизни хиппи, такие как бродяжничество, отрицание социально принятых норм поведения, интерес к экзистенциализму и эзотерике, наркотики и свободная любовь, получили ореол некой сакральности, принадлежности к избранному клану «святых бродяжек», поправших бренные ценности буржуазного мира и открывших новые горизонты raison d’etre. Произошла вполне закономерная подмена подлинного духовного стремления и поиска внешними, привлекательными для эго лозунгами «всеобщей любви», «единения», «Бога в себе», которого стали называть “better I” или “inner child”, и прочими нью-эйдж побрякушками, за которыми, по сути, не скрывалось никакого глубинного содержания, поскольку прежде всего они служили упаковочным материалом для нового продукта на американском рынке: духовного преображения за твердую валюту. Нью-эйдж успел глубоко укорениться в сознании американцев и западных европейцев, но привился и в России, подвергшейся, несмотря на свою, казалось бы, прирожденную серьезность и разборчивость, атаке массово-пластмассового американского шаблона, умудрившегося создать, среди прочих, и свой духовный мак-дональдс, в котором предлагаются «быстрые блюда» разнообразных мировых религиозных практик.

Так, профанируя и торгуя, современный рынок эзотерики продолжает порождать фантастические суррогаты древних учений, и, пожалуй, в наибольшей степени среди них искажена Тантра. Это объясняется тем, что Тантра представляет собой наиболее глубинный, скрытый и сложный слой индуизма, понимание которого требует знания санскрита, знакомства с живой, а не книжной традицией, ясного ума, непреклонных духовных устремлений, нравственной чистоты, и, самое главное, чуткого руководства достойного и сведущего наставника. Не случайно путь Тантры предписывается лишь особому классу практикующих – тем, кого называли вирами, или героями, одержавшими победу над внутренними чудовищами жалости, тоски, страха, стеснительности и отвращения — удавками, которые закабаляют человека и низводят его до состояния пашу, или связанного скота.

К сожалению, та «тантра», которую приходится видеть последние лет пятнадцать в большинстве изданий и рекламах семинаров по «тантрическому сексу», не тянет даже на грубую карикатуру или «пособие для чайников». Такое впечатление, что древнее знание прячется, притворяясь чем-то иным, дабы окончательно сбить с толку невежд и испытать искренне ищущих. Случилось так, что большинство основополагающих тантрических текстов остаются непереведенными на европейские языки, а вот дурная слава и изуродованное представление о Тантре успели широко распространиться.

В школе недвойственного кашмирского шиваизма Трика, достигшей апогея философии и йоги Тантры, все явления классифицируются как пять действий Шивы, и одно из них — тиродхана, или действие омрачения, сокрытия благодати, в противоположность ануграхе, дарованию благодати и открытию истины, — явно преобладает в современном мире. Поэтому созрела необходимость пояснить значение и истоки Тантры и защитить великое древнее учение от затянувшейся агрессивной профанации. Тем же, кого интересует «тантрический секс», лучше честно выкинуть из этого словосочетания слово «тантрический» и обратиться в многочисленные интимные сервисы.

Тантрой в широком смысле называется древнейший, вернее, вневременной свод знаний о законах Вселенной, о гармоничном взаимодействии с ней, о смысле и цели человеческой жизни, а также о методах, ведущих к освобождению из горестного круговорота перерождений. Поскольку Тантра оперирует базовыми онтологическими понятиями, устная её традиция уходит корнями в глубочайшую древность, применять к которой какие-либо временные рамки сложно. Археологические раскопки доарийских цивилизаций Мохенджо-даро и Хараппы, возникших в долине Инда около пяти или более тысяч лет тому назад, свидетельствуют, что их жители поклонялись Шиве и Шакти — двум главным движущим силам мирозданья, творящим, поддерживающим и разрушающим его, — силам, составляющим основу Тантры. [1]  Все явления макро и микро космоса проистекают из безначального и бесконечного взаимодействия этих двух аспектов Абсолюта — недвижного Шивы и его собственного динамического аспекта, его энергии, или Шакти. Повсюду в Индии встречаются два символических изображения этого взаимодействия: первый (его ошибочно принимают за Звезду Давида) — два сплетенных треугольника: верхний — Шива и нижний — Шакти, и второй символ — это йони и лингам. В «Куларнава-тантре» говорится, «что мир не подобен чакре, лотосу или ваджре, а скорее напоминает лингам-йони, отражая Шиву и Шакти». [2]  Пробуждение Кундалини-шакти, спящей в основании позвоночника, и соединение Её с Шивой в сахасраре также можно передать сексуальной образностью. Отсюда сексуальная символика Тантры и многих тантрических божеств, например, Махавидий. Считается также, что любовный союз в силу своей экстатической взрывной природы максимально близко передает слияние адепта с избранным божеством (ишта-дэвата), достигаемое в процессе тантрической садханы. Тем не менее, подобные практики вовсе не обязательно означают привлечение сексуального акта как такового. Что же касается ритуала панчамакара (пяти «М», состоящих из мяса, рыбы, зерна, вина и ритуального совокупления), то в Тантре Правой Руки все эти ингредиенты находят себе «саттвическую» замену. Тантра же Левой Руки [3] требует такой безупречности, как наставника, так и адепта, что следовать ей могут лишь избранные единицы, рождающиеся раз в тысячу лет, обладающие сверхчеловеческими качествами и героической природой. В противном случае, опасность скатиться в низшие перерождения слишком велика.

Сложная и шокирующая символика любви и смерти, пронизывающая Тантру, объясняется тем, что именно эти два фундаментальных процесса наиболее точно передают природу реальности, безжалостно срывая маски нашего глубинного страха перед ошеломляющей подлинностью бытия.

Творимая Шивой и Шакти Вселенная предстает единым, целостным, одухотворенным организмом, все части которого, от минералов до звезд, органично связаны и воздействуют друг на друга. Человек, в свою очередь, несет в себе всю информацию об этой Вселенной и, по сути, является Её миниатюрой. Поэтому, в отличие от исключающих путей Вед и Йоги, тантрической традиции свойственна всеохватность и доступность для всех, вне зависимости от пола и касты. Женщины, которым наряду с низшей кастой шудр запрещается прикасаться к Ведам, в Тантре, напротив, приветствуются, поскольку они рассматриваются как воплощение Великой Богини. Также считается, что женщине, вставшей на духовный путь, легче достичь цели, чем мужчине. Тантра не предписывает, хотя и не исключает, монашество, аскезу и отшельничество, поскольку эти насильственные состояния, во-первых, предполагают иллюзорность и загрязненность мира, что неприемлемо для Тантры, а во-вторых, создают излишний психический стресс, по сути, отвлекающий от практики. К тому же, такие неестественные для человеческой природы подвиги, как уход в монашество, вместо духовного роста, могут раздувать чувство собственной значимости. Один из блестящих мастеров кашмирского шиваизма Абхинавагупта, говорит, что вкус к высшей реальности прививается мягко и постепенно, спонтанно вытесняя собой все низменные страсти. Можно предположить, что распространение монашеских систем сыграло негативную роль в истории Индии, поскольку ушедшие в поиск себя монахи, переставали деятельно духовно участвовать в жизни страны, результатом чего могли стать многочисленные чужеземные вторжения.

Проблема правильной интерпретации Тантры состоит еще и в том, что в современной Индии этим словом называется чрезвычайно широкий спектр всевозможных оккультных знаний, ритуалов, бытовой магии, чародейства, целительства. На хинди, например, слово «тантра» обозначает, как правило, колдовство, магию, фокусы, а иногда даже безнравственное поведение. Нередко можно встретить настороженное отношение к Тантре, как к чему-то нечистому, в особенности в рафинированной ведической среде брахманов. Разумеется, в данном случае, речь идет о разных тантрах, точнее, о разных уровнях Тантры: бытовом и трансцендентном. В первом случае, она действительно может иметь отношение к магическим манипуляциям ради стяжания личного блага, успеха и способностей управлять волей других людей. Для йогина же, стремящегося к подлинной свободе духа, подобные сиддхи (сверхъестественные способности, которые могут спонтанно развиваться в результате садханы) лишь игрушки, становящиеся препятствиями на пути, если играть в них всерьез.

Вúдение целостности мироздания вместе с умением не воспринимать себя ограниченным физическими категориями и выше упомянутыми удавками, дает удачу, силу и, в конечном итоге, бессмертие и свободу, к которым и призвана привести своего адепта Тантра. Поскольку целостность неделима и божественное начало пронизывает собой все бытие, Тантра не признает противопоставлений зла и добра, скверны и чистоты. Злом может быть лишь то, что препятствует продвижению к неотъемлемому исконному состоянию каждой дживы — к свободе, как, например, одержимость эго, отрицание божественности мира и культивирование закабаляющих удавок в качестве добродетелей и социальных правил. Считается, что тантрические методы наиболее плодотворны в условиях нашей эпохи — Кали-юги. В «Куларнава- тантре» говорится: